День Молотьбы – это не просто очередной экзамен на выживание, коих было предостаточно в военной академии Басгиат, нет, это был самый важный день для любого кадета первого курса. Именно по окончании этого дня будет видно, зря ли был пройден весь этот путь, состоящий исключительно из пота, крови и смерти. А судьями на данном экзамене были не люди, а драконы – высшие существа в королевстве Наварра.
Кадетам второго и третьего года обучения, доставались роли смотрителей, в большинстве случаев это была абсолютно бесполезная работа, которая занимала весь день. Старшекурсники наблюдали, как новоиспечённые всадники связывались с драконами и взмывали в небо, либо же погибали от лап этих самых драконов или мечей однокурсников. Наблюдателям вмешиваться в ход событий было строжайше запрещено, что бы ни происходило. Но тот, кто придумал это правило, совершенно не брал в расчет то, что группа каких-то отморозков решит убить неугодного им дракона. Или может быть как раз и брал в расчет, и данное испытание было не только для людей, но и для самих драконов.
Для Ксейдена Риорсона этот день начался с девизом: «Гребанная надежда — это наше всё». Младшая Сорренгейл должна была вместе со своими однокурсниками спуститься на дно ущелья, и, как надеялся Риорсон, не найти там себе подходящего дракона, при этом всем еще умудриться выжить. Да, это была задача со звездочкой, но после всего, что она уже прошла, это было ей по зубам. По крайней мере он всей душой надеялся на такой исход. А после всё должно было стать так, как должно быть: она должна убраться как можно дальше от этой фабрики смерти, не важно куда — обратно в расположение для близких родственников служащих в Басгиате, в квадрант писцов, целителей, да похрен куда, главное — подальше от него.
Но так как Ксейден не был примерным прихожанином в храме Зинхала, то бог удачи решил, что будет забавно отправить Вайолет после всего, что она уже прошла, прямиком к Малеку в объятья.
Скверный день, просто мерзкий, как и всё в этом месте.
Облокотившись о ствол огромного дерева, Ксейден сверлил своим взглядом четверых человек, которые стояли и спорили на поляне возле мелкого перьехвоста, который, в свою очередь, делал потрясающий вид, что все в полном порядке и ничего не может пойти наперекосяк. Дракон подставил свою золотую чешую под осеннее солнце и наслаждался погодой, а на поляне тем временем развивалась нешуточная драма.
Люди были так отвлечены от происходящего вокруг, что даже не почувствовали, как огромный дракон пару минут назад спикировал на край поляны и выжидающе уставился на мужчин. Сгаэль стояла за спиной своего всадника и беззвучно скалилась, а из ее огромной пасти капали слюни. Золотистые, кошачьи глаза темносинего дракона неустанно следили за первокурсниками. Если бы взглядом можно было убивать, Сгаэль в этом сильно бы преуспела.
Джек Барлоу, который так часто фигурировал в убийствах других кадетов, вместо того чтобы искать связь со своим драконом, предпринял тщетную попытку убить чужого золотого дракона. Получив дополнительную порцию железа в свой организм, Джек спешно ретировался с поляны. Риорсон сначала удивлённо поднял бровь, а потом чуть не засмеялся в голос. Такого развития событий он точно не ожидал. Вот она, будущая военная элита страны, пронеслось у него в голове.
И хоть по телу прошла легкая волна облегчения, Ксейден знал, что двое оставшихся убийц все еще представляли угрозу, хоть главный подстрекатель и сбежал. Вайолет сделала несколько тщетных попыток уговорить Тайнана и Орена передумать и уйти с этой поляны. Но с таким успехом она могла бы попросить дракона свалить с выбранного местечка. Брови Риорсона поползли вверх, когда упрямая первокурсница так и сделала. Первое, чему учили их на уроках по драконоведению, — это то, что нельзя говорить с драконом, с которым ты не связан. Если, конечно, в планах не было стать закуской. Эта девчонка просто невыносима, проносится в голове Риорсона, и по ментальной связи разносится согласное фырканье Сгаэль.
Сделайте милость, — будничным тоном произносит Ксейден, привлекая внимание к своей персоне. Парень уже порядком раздражен. — И свалите нахрен, — продолжил он. Если у мелкой и хрупкой Сорренгейл, которая к тому же была ранена, хватило смелости отстаивать свою точку зрения, то он уж точно не будет стоять в стороне, хоть именно это и было приказано руководством. Тайнан тут же огрызается, напоминая о правилах невмешательства в ход Молотьбы для старшекурсников. Очень удобно цитировать правила, когда оно всего одно. Ксейден не шевелится, лишь поднимает одну бровь, бросая вызов тупому засранцу, мол, попробуй испытать судьбу. Но первокурсник самоуверенно усмехается и перехватывает свой меч поудобнее, намереваясь устроить расправу.
Орен в явном замешательстве: он поочередно смотрит то на Тайнан, то на Ксейдена, прикидывая, чью сторону он хочет занять. Его взгляд цепляется за драконицу, которая явно дает понять, что еще не обедала. Крупица здравого смысла на мгновение появляется в его глазах, а после пропадает, уступая место жестокости.
Сам же Ксейден до последней секунды не может решить, насколько далеко он хочет зайти: одно дело — напугать засранцев словами и своим присутствием, другое — вмешаться в бой.
Кровь закипала, желваки на лице заходили ходуном, маска безразличия и спокойствия начинала трещать по швам. Перед глазами появлялись воспоминания: кабинет Лилит Сорренгейл, которая потребовала возместить долг и спасать её дочь на каждом шагу; Шабаш меченых, о которых Вайолет никому не рассказала; её попытки победить физиологию и сдача полосы препятствий.
Ты не умрешь, нет, не сегодня, — мысленно произносит парень в своей голове, обращаясь к Сорренгейл, будто между ними была связь или она могла читать его мысли. Он уже принял решение, не сумев договориться со своей совестью. Его отец не бежал от битвы, и он не побежит. И какие бы ни были последствия, они настигнут Риорсона позже. А сейчас… Он выпрямляется и делает шаг, шаг в её сторону.
Обвиваясь черным дымом, тени обрушились на мужчин с безжалостной силой. Меч, поднятый над Сорренгейл, дрогнул в руках Тайнана, когда черные ленты охватили его и Орена, не давая им даже вздохнуть. Ужас читался в их глазах и овладел ими полностью. Тени на мгновение замерли, словно наслаждаясь атмосферой надвигающегося хаоса. Раздался зловещий хруст — сломанные кости звучали, как мрачная симфония предстоящей расправы. Крики пронзили пространство; они были обречены. Страх окутывал поляну, когда тени отправляли своих жертв в объятия Малека. Это была не просто смерть — это был жестокий суд, неумолимый и бескомпромиссный.
Ксейден ощущал, как его сердце стучит в груди, а разум терзает множество противоречивых мыслей.
– Ты в порядке, Вайоленс? – тихо прошептал он, нарушая образовавшуюся тишину после того, как крики первокурсников стихли.

Подпись автора

Терпи, потому что Господь с тобой еще не закончил

Ксейден выжидающе смотрит на девушку, пока та отходит от шока, и маленький пазл в ее голове складывается в картинку, в ужасающую, но все же картинку. Первые слова, что она произносит, больше похожи на воздух, перемешанный с шепотом. Сорренгейл не дает ответа на тот единственный вопрос, который интересовал Риорсона: в порядке ли она? Да и он сам видит, что физически она относительно в порядке, могло бы быть и хуже, а вот моральная сторона... Ну что ж, время покажет.
Первокурсница не знает, как словесно реагировать на то, что уже произошло на поляне, поэтому просто напоминает о запрете вмешательства. Ксейден на секунду прикидывает, что если сейчас из-за кустов появятся Тэйвис и Аэтос, которые, как попугаи, повторят, что ему следовало делать, а чего не следовало, то список тех, кого он захочет сегодня отправить к Малеку, будет полным.
С другой стороны, Риорсон сильно бы удивился, если бы этот маленький писец бросилась ему на шею с самыми искренними благодарностями за своё спасение.
Парень хотел закатить глаза, когда девушка стала строить самые очевидные догадки, почему она оказалась жива. По сути, всё так и было: он расплачивался за оказанную услугу Сорренгейл, вот только не этой, а той, что постарше.
- Ты так долго находишься в квадранте, а все еще не привыкла видеть смерть. Может, Аэтос прав, и твое место действительно среди писцов?! — задумчиво проговорил Ксейден себе под нос, обдумывая, не помочь ли этому болвану и не отправить младшую Сорренгейл прямиком в объятья к книгам.
Она определенно была умна, схватывала все на лету, имела высокую скорость и хорошо метала кинжалы. Но был ли в этом толк, когда через полгода, идя рука об руку рядом со смертью, она все еще оставалась собой, будто это место не могло ее изменить? Басгиат — это то место, где людей ломали, а потом извращенно чинили, создавая идеальное оружие против врагов Наварры.
Что до наших взаимных услуг... Все тот же спокойный, монотонный тон, будто они говорили о сегодняшних погодных условиях в каньоне. То нихуя мы не в расчете... Если прикинуть, что 41 меченый в стенах академии просто мечтал содрать с Вайолет кожу и сделать себе новую летную куртку или пару удобных сапог, и это не считая остальных кадетов, которые не принадлежали к числу Тиррендорцев, но очень хотели либо навредить ее матери, либо выслужиться перед ее начальством. Добавить сюда намеренное причинение вреда однокурсникам во время спарринговых боев посредством отправления. О, да ей придется работать на него вечно, чтобы в конечном счете быть в расчете.
Замолчав на пару секунд, делая вид, что рассматривает чешую золотого дракона, а на самом деле прикидывая, сколько уже сделал для этой девушки и сколько еще предстоит. «Мда, быть хорошим человеком сложно», — пронеслось в голове. Ксейден, как ни в чем не бывало, продолжил: «Я помогал не тебе», — голос звучал холодно и отстраненно. Ксейден намеренно добавил в слова сталь, чтобы не потерять свой авторитет главного засранца крыла. Как будто это было возможно.
Вайолет должна понять, что лучшее, что ей светит, — это союз, и дружить она может только с Аэтосом или кем-то вроде него. Субординация должна быть сохранена, хотя Риорсону было плевать на нее. Он просто не хотел ни с кем сближаться: на нем и так ответственность за 107 детей, младшему из которых было только 6 лет.
Не думала, что ты и правда выполнишь своё обещание, — лёгкая полуулыбка коснулась губ девушки.
Складывалось впечатление, что она всё же рада, что жизнь осталась при ней, а не отправилась к богу мёртвых, который уже давно положил глаз на Сорренгейл, хоть привычных слов благодарности не было сказано вслух.
От улыбки лицо первокурсницы перестало быть таким болезненно-бледным. Она ненадолго прикрыла глаза, когда лёгкий осенний ветерок начал ласково трепать её волосы, выбившиеся из косы.
«Я наверное, тебя удивлю, но весь этот мир не вертится вокруг тебя», — Риорсон посмотрел своим ледяным взглядом на девушку и чуть громче, медленно произнес: «На самом деле я оказывал услугу дракону». Он снова замолчал и посмотрел в сторону, опасаясь, что кто-то из кадетов или наблюдателей может выйти на поляну и застать эту невероятную картину.
«И возможно, оказывал услугу Наварре, ведь я ее верноподданный». Последнее слово сочилось ядовитой насмешкой. Сын предателя, который продолжал его дело и даже зашел дальше в союзе с Промиэлем, едва ли был другом Наварре, не говоря уже о верности.
– Если уберёшься отсюда, можешь понадеется, что здесь появится какой-нибудь другой дракон и испепелит всё дотла. Тогда никто не поймёт, что ты вмешался. Девушка всё ещё сидела с закрытыми глазами. Ксейден был уверен, что она если не пыталась засунуть весь этот поганый день в огромный ментальный ящик, то делала нечто похожее.
Насладившись моментом, Вайолет распахнула свои светло-ореховые глаза. Парень не мог не отметить, что её лицо всё больше и больше приобретало жизненные краски. Широко улыбнувшись, первокурсница развернулась к золотистому дракону. Её голос звучал максимально дружелюбно, в то время как брови Риорсона поднимались вверх, и ужас медленно захлёстывал его внутренности.
Да твою ж блядь, – тихо произнёс он. Слова неконтролируемо вырвались так быстро, что он сам того не ожидал. Ксейден быстро в несколько шагов преодолел расстояние между ним и девушкой, схватил её за локоть, поднял на ноги, и, медленно глядя на золотого дракона, потянул Вайолет назад, подальше от существа, которое уже заняло боевую стойку и начало скалиться.
Дракон не сводил с командира крыла свои золотые глаза, а тот, в свою очередь, смотрел на дракона.
– Вайленс, перестань испытывать благословение богов и прекрати разговаривать с драконами, с которыми не связана. Перьехвост пригнулся ближе к земле и издал тихое рычание. Риорсон силой затолкал девушку себе за спину и встал между ней и драконом. Сейчас парень был занят куда более важными делами, чтобы следить за её реакцией, и просто игнорировал её.
Сражаться с маленьким драконом не было никакого желания, такой бой не делал ему чести, хоть золоточешуйчатый и не был безобидным.
– Сгаэль, – сказал он вслух, хотя мог позвать и по ментальной связи. Морскому дракону не надо было озвучивать всю просьбу, она и так понимала, что требуются её навыки переговорщика, хотя Риорсон не сомневался, что она могла проигнорировать просьбу-приказ, чтобы просто напомнить ему, что стоит отвечать за свои поступки, даже если это защита генеральской дочери, смерть которой может стоить ему всего.

Подпись автора

Терпи, потому что Господь с тобой еще не закончил